Спрос за все это со стороны императора и пекинских властей мог быть весьма строгим, и любые недостатки и ошибки в этом плане могли стоить лхасским амбаням карьеры, а то и головы. Кроме того, от величины доходов государственного казначейства в Лхасе зависела возможность личного обогащения амбаня, ведь он контролировал все расходы финансового ведомства.
Поэтому сильные и деятельные амбани могли являться и являлись своего рода «надзорной инстанцией» по контролю за всем аппаратом управления в стране, наблюдению за деятельностью всех чиновников, ограничению противоправных действий этих чиновников и т.п. Сказанное выше - отнюдь не восхваление существования самого института цинских амбаней, а констатация реального положения вещей. {188}
В прокламации 1792 г. цинский амбань попытался ограничить произвол и коррупцию начальников имений. С этой целью он потребовал составить полные списки семей крестьян в каждом имении и представить их в его канцелярию и колонам. Он обязал цзонпёнов и других местных чиновников проконтролировать составление списков. Разумеется, такое «бюрократическое» ограничение коррупции начальников имений если и могло иметь какой-либо эффект, то только временный.
Собранное в государственных имениях зерно частично отсылали в казначейство, другую часть цзонпёны сохраняли в своих районах.
Размеры имений существенно различались. Так, для обработки земли в имении Лонцзэ использовали лишь трех яков. В имении Намлин - 16 яков [Сап^со, 1972, р. 96]. Большинство имений находилось в земледельческих и густонаселенных районах Цзана, уй, Дагпо и Конпо, в особенности в долинах рек Ньян и Кьи. Много имений было в районах Гьянцэ и Шигацэ, в долине р. Ярлун. Были имения и в скотоводческих районах. Так, монастырь Сэра владел имением в Нагчуке, монастырь Дэпун - в Нагчу; монастырь Сакья имел землю в долине Пуцо между Нагчу и Намру, а дворянская семья Мондон - владение в Намру [ibid., р. 106]. В западной пров. Нгари не предоставляли имений дворянам. Там находились только государственные и монастырские земли. Монастыри в Нгари, как правило, являлись ответвлениями «великих» монастырей Центрального Тибета или Бутана.
В конце XIX в. в собственности государства находилось более 1 млн. голов крупного рогатого скота. Управляющие стадами назначались сроком на один год. Коровы и дзомо (помесь яка и коровы) находились под присмотром кочевников, управляющие должны были отсылать в казначейство по пять фунтов масла ежегодно с каждой коровы [Дас, 1904].
Государство также владело большими табунами лошадей, которыми управлял начальник государственных конюшен. Лично Далай-ламе принадлежали луга и стада. Так, его кухня получала молоко и масло от стада в 500 голов дзомо, за которым ухаживали 20
чиновников-монахов. Доходы из нескольких имений шли на снабжение армии и четырем калонам. В каждом районе имелись государственные имения, доходы с которых шли цзонпёнам.
Далай-лама жаловал большое число имений знатным семьям и монастырям. В этом случае доход с этих имений шел полностью или частично тому, кому земля была пожалована. С земель, пожалованных {189} знатным семьям, требовали и транспортную повинность. (С имений церкви ула обычно не требовалась.) Пожалованные имения нельзя было отчуждать: продавать, давать взаймы, закладывать и т.п. [Сап^со, 1972, р. 100].